Тaк скaзaлa стaрaя жeнщинa, кoтoрaя в Чeрнoбыльский гoд рвaлa укрoп тo eсть (т. e.) пeтрушку нa свoeм oгoрoдe. И этo нe пeссимизм был, a oсoзнaниe истины, изo кoтoрoй нeт выxoдa
В нoчь нa 26 aпрeля 1986 гoдa нa чeтвeртoм энeргoблoкe Чeрнoбыльскoй AЭС прoизoшeл мoщный припaдoк. Oгрoмнoe рaдиoaктивнoe oблaкo нaкрылo нe тoлькo тeрритoрии сoврeмeннoй Укрaины, Бeлaруси и Рoссии, нo и мнoгиx другиx стрaн — Швeции, Aвстрии, Нoрвeгии, Гeрмaнии, Финляндии, Грeции, Румынии, Слoвeнии, Литвы, Лaтвии. Тaк нaчaлaсь крупнeйшaя тexнoгeннaя кaтaстрoфa XX вeкa, измeнившaя жизни миллиoнoв людeй и измeнившaя oкружeниe. С тex пoр прoшлo 34 лeтa. В этoм гoду дaтa нe «круглaя», oднaкo, тaкиe oпрeдeлeния сущeствуют скoрee в гoлoвax чинoвникoв, нeжeли тex, ктo пeрeжил пoдoбнoe. Кoзлинaя пeснь тaкoгo урoвня, тaк жe чтo и чeлoвeчeскaя пaмять, нe знaeт «круглыx» aли «нe круглыx» дaт. Сиe бoль, кoтoрую нe измeришь ни oдним дoзимeтрoм и пристaвки нe- рaздeлишь нa кaкиe цифры. Приближeннo жe, кaк и жизнь. A дaты пoявляются в дaльнeйшeм, кoгдa умирaeт пoслeдний свидeтeль.
Чeрнoбыльский гoдинa
Кaким oн был — чeрнoбыльский 1986-й? Рoд людскoй жилo свoeй oбычнoй жизнью: в мирe шли вoйны — идeжe-тo oкoлo чeтырнaдцaти, в тoм числe и бoрeниe в Aфгaнистaнe; лидeры двуx свeрxдeржaв — СШA и Сoюз — Рeйгaн и Гoрбaчeв, увeряли друг другa в искрeнниx нaмeрeнияx oтмaxaть нaпряжeннoсть и сoкрaтить ядeрныe бoeприпaсы; в Римe сoстoялaсь пoкaз пoслeднeгo фильмa Тaркoвскoгo «Жeртвoпринoшeниe», Пугaчeвa пeлa «Пaрoмщикa». В мир лeтaли кoсмичeскиe чeлнoки, впервые посчастливилось получить с близкого расстояния фотографии кометы Галлея, которая в первый раз за 75 лет приблизилась к Земле. В Союз Советских Социалистических Республик на ХVII съезде КПСС, какой-нибудь состоялся в конце февраля — начале госпожа 1986 года, утвердили новую редакцию Программы КПСС и цикл на строительство коммунизма. Впервые заговорили о гласности. По сей день было чинно, но в воздухе ранее «пахло» переменами. С тюрьмы выпустили советского диссидента и правозащитника Анатолия (Натана) Щаранского, обменяв его сверху двух советских разведчиков; Андрею Сахарову разрешили вернуться с ссылки в Москву. Впрочем, некоторые украинские политзаключенные сызнова продолжали оставаться в неволе. Но событием безвыгодный только того года или десятилетия, же и всего ХХ века стала поломка на Чернобыльской АЭС.
«Аксессуары под контролем»
Молчание — как и один из видов лжи. Бывало оно тоже может убивать. Для протяжении многих месяцев власть скрывала с своих граждан истинное положение дел, реальную картину случившегося апрельской ночи 1986 лета на Чернобыльской АЭС. Хотя, целиком вероятно, что и сама не представляла поперед конца масштабов катастрофы.
Сие была впечатляющая огромная ложь, мимикрирующая подина заботу и защиту. Пресса тем временем выходила с бодрыми заголовками как бы «Обстановка под контролем».
Первая репортаж об аварии на реакторе появилась 26 апреля в 9.30 ото первого секретаря Киевского обкома партии Григория Ревенко. Симпатия заявил, что «угрозы с целью населения города это не представляет». Впервой в информационном выпуске Украинское республиканское беспроволочный телеграф. Ant. телевидение об аварии сообщило только 28-го, а впоследствии времени 30-го апреля. 8 мая по части Украинскому телевидению выступил министр здравоохранения УССР Натоша Романенко, который тоже говорил полуправду. Горбачев появился один 14 мая. В ходе телевыступления главнокомандующий СССР делал вид, что нуль страшного не случилось, и не преминул привести о том, что надо дать «противодействие вымыслам буржуазной пропаганды».
Близ этом уже 30 июня 1986 лета появилось распоряжение КГБ СССР — свое рода лист — о прекращении публикаций об аварии бери ЧАЭС в прессе. Владимир Щербицкий в июне 1989 годы сообщал в докладной записке ЦК КПСС «О сложившейся обстановке в атомных электростанциях в Украинской ССР»: «разъяснительно-пропагандистская произведение не дает заметных результатов».
В апреле 1988 годы несколько киевлян обратились к властям с просьбой дозволить отметить вторую годовщину аварии держи ЧАЭС. Власть, конечно, отказала. Недалеко двадцати человек собрались возле горисполкома, а их забрала милиция «из-за распространение ложных слухов». Не более накануне Первого съезда народных депутатов Подмосковия, 24 мая 1989, руководство Советский Союз решилось на частичное рассекречивание чернобыльской информации. Особенно тогда, через три года там аварии, на том съезде и прозвучала первая неприкрашенная ваша правда о Чернобыле. Официальная цензура начала лишиться сил.
Человек и Чернобыль
Впрочем, пока тоталитарный голем корчился в пароксизмах лжи и беспомощности, обычные рядовой состав. Ant. командный состав люди — граждане советской Украины — должны были взять под свое крылышко о себе при отсутствии какой-либо четкой и достоверной информации. Ими владела обеспокоенность и отчаяние. Смерть таилась повсюду — в скошенной траве, в зеленых листьях, в яблоке сверху дереве, в пойманной рыбе… Несогласно мыслящий стал невидим. «Солнце светит, добро дождь, никто не стреляет, ни дыма, ни газа… а ты да я должны становиться беженцам …»; «Что понять, где мы? Что с нами происходит? Тут. Ant. там… Сейчас… Спросить безграмотный у кого… ».
Одним из самых правдивых свидетельств о Чернобыльской катастрофе в ее человеческом измерении стала новелла будущего Нобелевского лауреата Светланы Алексиевич «Чернобыльская каддиш. Хроника будущего». Это обжигающие, безбожно интимные рассказы тех, кто пережил катастрофу.
Вспоминает женка пожарного Людмила Игнатенко — та самая, о которой HBO снял мини-многосерийный) выпуск «Чернобыль»: «Самого взрыва я далеко не видела. Только пламя. Все драпируясь в (тогу светилось, целое небо… Высокое пожар. Копоть. Жар страшный. А его и старый и малый нет и нет. Копоть от того, а битум горел, крыша на станции битумом была залита. Ходили, вспоминал вдогонку, как по смоле. Огонь сбивали, а спирт мимо них. Поднимался. Сбрасывали ногами плумбаго, а он горел … Поехали они помимо брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, скажем и уехали. Их не предупредили, их вызвали сверху обычный пожар… В семь часов ми передали, что он в больнице. Я побежала, а вкруг больницы уже стояла кольцом ментовка, никого не пускали. Только механизмы скорой помощи заезжали. Милиционеры кричали: механизмы зашкаливают, не подходите. Не я одна, безвыездно женщины прибежали, все, у кого мужья праздник ночью оказались на станции… Увидела я его… Разбухнувший все, опухший… Глаз без- видно… Многие врачи, медсестры, особенно санитарки с этой больницы через некоторое срок заболеют… Умрут… Да никто тогда не знал… ни одна собака не говорил о радиации… Всего на все(го) военные ходили в респираторах… Горожане несли ржаник из магазинов, открытые кулечки с конфетами… Пирожные лежали получи и распишись лотках… Обычная жизнь…».
Люсе для ту пору було всего 23 лета, они с любимым недавно поженились, ждали ребенка.
Василька Игнатенко умер в московской больнице 13 мая 1986 возраст, 25-летним. «В больнице последние пара дня… Подниму его, а гиоид качается, болтается кость, телесная материя от нее отошла… куски легких, куски печени шли путем рот… захлебывался своими внутренностями… Обмотаю руку бинтом и засуну ему в хрумка, все это из него выгребаю… Сего не расскажешь! Этого не напишешь! Сего даже не переживешь… » Похоронили украинского пожарного в Москве получи и распишись Митинском кладбище. Парадную форму невыгодный смогли надеть — не было сейчас целого тела, похоронили босиком — без памяти распухли ноги. В целлофановом мешке, в двух гробах — деревянном и цинковом, по-под бетонными плитами. Похороны проходили подо наблюдением КГБ. Родившаяся девочка Наташа — с врожденным пороком сердца и циррозом печени — похоронена при отца.
Алексиевич замечает, что писала безлюдный (=малолюдный) про Чернобыль, а о «мире Чернобыля», о «катастрофе времени». «Ради одну ночь мы перенеслись в другое луг истории. Перескочили в другую реальность, и каста реальность оказалась выше не всего только нашего знания, но и нашего воображения. Прервалась привязка времен». Чернобыль оказался каким-в таком случае неизвестным и тайным знаком, новым вызовом, некоторый человечество еще не в силах прочитать: «Стало ясно: кроме коммунистических, национальных и новых религиозных вызовов, середи которых мы живем и выживаем, впереди нас ждут иные вызовы, злее и тотальнее, только тех) пор (пока(мест) еще скрытые от глаз».
Славянский литературовед, переводчица Михайлина Коцюбинская в свою очередь отмечала комплекс, синдром Чернобыля — «на правах он отразился на наших душах»: «Постчернобыльский Унигард — Киев без детей (в моей памяти запечатлелся экий кадр: очищенные от песка и вымытые накануне асфальта песочницы в детском саду у мой дома). Бегство от радиации: спасаем детей! Согласие — и эгоизм. Информационная петля. Щемящая слабость. Ощущение надругательства над собой».
Интересное констатация той позднесоветской эпохи — воспоминания украинской поэтессы Ирины Жиленко:
28.04.86 г. «Представление был роскошный, удивительный. И… в духе удар обухом по голове — страшная известие об аварии в Чернобыле. Взрыв реактора, многочисленные жертвы, радиация. Слухи об этом еще просачивались, но мы не знали синь порох наверное… В Киеве переполох. И всего-навсего когда запаниковала заграница, правительство вынуждено было засобачить сообщение о том, что в Чернобыле, «от аварии» имела место «рассеяние радиации» и «имеются жертвы». Чисто будто тех жертв — горстка… Людей вывозят изо причернобыльских районов. А радиация все распространяется, и пожаротушение никак погасят. И страх холодит мотор …» Люди терялись в догадках, переживали по (по грибы) детей. А власть — оперативная группа Политбюро ЦК КПУ, тем временем приняла декрет о проведении в первые дни мая первомайской демонстрации и велогонки Решетка.
1.05.86 г. «Наверное, никогда еще не было такого праздничного энтузиазма верноподданных масс, равно как в нынешней Первомай. Боже, есть ли конец человеческой глупости и цинизму власти? В Новую Украинку, в больницу привезли 80 детей (приближенно рассказывают). Облученных. Выписали всех местных, ажно с инфекционными болезнями, чтобы разместить сих бедолаг. А мы когда-то видели апокалиптическое беда в холерной эпидемии… В Киеве очень повысилась радиация, появилась угроза перекрытия воды…»
3.05.86 г. «Сегунат подло и маразматически молчит или бравурно врет. Слухи а доходят ужасающие, не хочется об этом ни вникать, ни говорить. Говорят, надо мертвецки йод (5 кап. на полстакана воды), по слухам, не надо ходить с непокрытой головой и весь круг день ее мыть; не (беспросыпно молоко, а пить водку. Говорят, ходят слухи… И это «говорят» — только) источник информации. Правительство делает вариант, что не произошло ничего примечательного. И чем того чтобы объявить траур вдоль погибшим — отмечает 1 мая горласто, сиречь никогда. В Киеве по всем парках гремят духовые оркестры, партийные дядьки, отправив подальше с беды собственных детей, солнечно блестят зубами, а я вянем душой от незнания ситуации и апокалиптических предчувствий…»
Истерика, замешательство, колебания, обманчивые успокоения и снова печаль на грани безумия. Запись с 7.05.86 г. «Ежесекундно в Киеве слухи: в таком случае — что реактор приглушили и радиацию загнали в землю; так — ничего подобного, а наоборот — радиация растет… Изо школ детей распустили. Дети радуются, глупые… У студентов и выпускников — досрочные экзамены. Нате вокзалах творится ужасное. Вера Петрова, наша припольщица по даче, пробовала получить билеты несравнимо-то, но не смогла. Механизмы из Киева не выпускали (5-го). 6-го начали отпускать. Правительство (сдохло бы до сотого колена!) сообщает успокаивающие материал. В Киеве невозможно снять деньги со сберегательной книжки. В помине (заводе) нет наличных. Составляют списки. Я попробовала и оказалась 86-й. Сие стоять 4-5 часов в полной неизвестности, полноте ли денег… Выпивки в помине (заводе) нет абсолютно. За гнусным шмурдяком — километровые очереди. Поелику ходят слухи, что спиртное выводит радиацию. Наш брат взяты в осаду молчания и насмешливого равнодушия. Запруда, дохните, господа хохлы, а мы будем поступать вид, что вы на свадьбе гуляете».
«За день до на пресс-конференции, наш умный энергетики заявил с нажимом и безапелляционно (такая фашистская, наглая и жестокая мордяка!), по какой причине «атомную энергетику не остановить! Симпатия будет развиваться». Итак, смертонька нам по всем статьям — не теперь, так в четверг. Может, я жирно будет откровенна в своем дневнике, потому что такое? времена сейчас снова — угрожающие и жестокие. Да иначе не могу…»
8.05.86 г. «В Новой Украинке беспримерно высокая радиация. Какая у нас — приставки не- знаем. Но надежд на ведь, что нас она не достанет — на гумне — ни снопа. В Киеве детей организовано отправляют с 15-го в пионерлагеря… Прошедшее я увидела, как Верина старая маманя спокойно рвала с огорода лук и редиску. Я указала ей, сколько этого делать не следует. И возлюбленная (совсем неграмотная крестьянка, полуглухая) дала ми урок мудрости, не так мудрости, вроде прозорливого понимания нашего положения. Симпатия сказала: «Земля отравлена надолго, маловыгодный на год-два. Далеко и на века мы с нее не уйдем. Никому и нигде пишущий эти строки не нужны. И сами не сможем проститься свою землю навсегда. Все в одинаковой мере будем есть плоды нашей владенья, потому как не будем упихивать — умрем». Такое мне сказала бабулька, и я поняла, что это не мрачность, это осознание истины, из которой налицо денег не состоит выхода, а значит (если нет выхода), — улаживание с ней и принятие…»
1.06.86 г. «Гнев, горечь, отчаянность. Ant. надежда, ненависть, безнадежность и страх. Все сплелось в Водан змеиный клубок и не дает сопатиться. Жлобская, жестокая и тупая страна. Да мы с тобой даже в этой ситуации нашли поводье трубить и хвастаться. Героизмом советских людей. Оптимизмом советских людей и т. д. Для газетных фотографиях — торжествующие, радостные физиономии чернобыльцев, вследствие этого что это же радость: их роспашь, и они сами, уничтожены, осквернены закачаешься веки веков. Ненавижу…»
И в приканчивание: «Тихая, неслышная походка смерти. И автор уже не дети Божьи, а злоречивый, обреченный муравейник…»
Чисто такой одинокий непафосный человеческий тенор, оставшийся от тех времен, помимо печальных годовщин. После всего остается чей-нибудь-то правдивый голос и остается мнемозина. В противоположность пафосу. Пафос рано сиречь поздно сдувается, как воздушный зернь. Какой бы ярким он ни был. Ты да я это знаем.
Светлана Шевцова, Кыйыв
